А. А. Шевцова. Визуальный ряд чувашского сатирического журнала «Капкан» как этнографический источник

Ключевые слова: карикатура, визуальная сатира, юмор, журнал «Кап­кан», журнал «Крокодил», антропология советскости, советская повсе­дневность, Чувашия.

В качестве объекта исследования был выбран чувашский литературно­художественный иллюстрированный журнал сатиры и юмора «Капкӑн» («Капкан»). Хронологические рамки исследования – 1956-1991 гг.: изда­вавшийся с перерывами с 1925 г. в Чебоксарах (изначально – как лите­ратурное приложение к газете «Канаш»), в 1940 г. журнал выходить пе­рестал, его выпуск был возобновлен лишь спустя 16 лет. Насыщенная постсоветская история «Капкана» (выход приостановлен в 2017 г.) с изменившейся сюжетикой и образностью визуального ряда – тема от­дельного исследования.

Широкий сюжетный и образный диапазон иллюстраций «Капкана», их оби­лие и качество определялись тем, что с журналом за десятилетия его плодотворной работы сотрудничали многие известные за пределами рес­публики мастера жанра, печатавшиеся в центральной прессе, в том числе в «старшем брате» республиканских пропагандистских сатирических из­даний – подведомственном издании газеты «Правда» – журнале «Кроко­дил». Недостаточная изученность иконографии советского периода жур­нала «Капкан» определяет новизну исследования. Цель исследования со­стоит в определении возможностей использования визуального ряда ука­занного периодического издания в качестве этнографического источника и источника по истории повседневности. Наиболее адекватными в данном случае автор счел методы контент- и контекст-анализа. Обращаясь к та­ким сюжетам, как бесхозяйственность, местничество, кумовство, взя­точничество, бюрократизм, художники дают немалую пищу для размыш­лений историкам, изучающим проблемы повседневности. Визуальный ряд «Капкана» послевоенного периода позволяет изучать не только советские социальные проблемы через аспекты повседневности «простого совет­ского человека», но и классические антропологические сюжеты (родство и свойство, дарообмен, власть, обряды перехода, инициация, трансляция со­циального опыта, трудовая этика и т.п.). «Социалистическое по содержа­нию» графическое искусство чувашских карикатуристов, тем не менее, временами было «национальным по форме». При этом «Капкан» не слишком педалировал чисто национальные сюжеты, не стремился к зрелищному эк­зотизму. Выходящий на чувашском языке журнал знал и понимал своих чи­тателей, их нужды, их повседневность. Эмоциональный градус иллюстра­ций к «Капкану» варьировал – от мягкого покровительственного юмора до жесткой обличительной сатиры; важно, что заявленный баланс – юмор и сатира – в непростой и часто идеологизированной обстановке удавалось выдержать почти всегда. Широкий диапазон тем и сюжетов, умение соче­тать в издании графические материалы разных художников, профессиона­лов и самодеятельных мастеров с собственной творческой манерой за­служивают самого пристального внимания исследователей.

Последние события во Франции, а несколькими годами ранее – в Дании, связанные с политическими и конфессионально окрашенными карикатурами, актуализировали значимость темы визуальной сатиры в многонациональном и поликонфессиональном мире [9]. Между тем этнические/национальные сю­жеты в карикатуре, иконография визуального сатирического или юмористиче­ского нарратива в качестве этнографического источника анализируются по- прежнему нечасто [1, 2].

В качестве объекта исследования был выбран чувашский литературно­художественный иллюстрированный журнал сатиры и юмора «Капкӑн» («Кап­кан»). Хронологические рамки исследования – 1956-1991 гг.: издававшийся с перерывами с 1925 г. в Чебоксарах (изначально – как литературное приложе­ние к газете «Канаш»), в 1940 г. журнал выходить перестал, его выпуск был возобновлен лишь спустя 16 лет. Насыщенная постсоветская история «Кап­кана» (выход приостановлен в 2017 г.) с изменившейся сюжетикой и образно­стью визуального ряда – тема отдельного исследования.

Широкий сюжетный и образный диапазон иллюстраций «Капкана», их обилие и качество определялись тем, что с журналом за десятилетия его плодотворной работы сотрудничали многие известные за пределами респуб­лики мастера жанра, печатавшиеся в центральной прессе, в том числе в «старшем брате» республиканских пропагандистских сатирических изда­ний – подведомственном издании газеты «Правда» – журнале «Крокодил». Недостаточная изученность иконографии советского периода журнала «Кап­кан» определяет новизну исследования. Цель исследования состоит в опре­делении возможностей использования визуального ряда указанного периоди­ческого издания в качестве этнографического источника и источника по исто­рии повседневности. Наиболее адекватными в данном случае автор счет ме­тоды контент- и контекст-анализа.

Собственное сатирико-юмористическое иллюстрированное периодиче­ское издание было в каждой союзной республике, а также в ряде автономных республик. Чувашский журнал «Капкан» – один из старейших подобных изда­ний, первоначально выходивший в качестве приложения к чувашской област­ной (республиканской) газете «Канаш», затем к газете «Чӑваш коммуни», да­лее – к газете «Коммунизм ялавӗ» («Знамя коммунизма») [10. С. 122]. Обще­ственно-политический климат страны и заданный ведущим сатирическим из­данием страны формат «карательной юмористики» [2] во многом обусловил сходство тематического/сюжетного ряда, подачи визуального нарратива и даже стилизованно-графичную, порой мультипликационную, изобразитель­ную манеру, привлекающую несколько поколений читателей всех возрастов. Практически единообразен, с некоторой этнорегиональной спецификой, и на­бор порицаемых пороков или персонажей (бюрократизм, бесхозяйственность, хулиганство и т. п.), общий посыл восприятия работы художника как непо­средственного участия в «государственно важном деле» построения социа­листического общества и борьбы с «отдельными порой встречающимися у нас недостатками».

При этом такие важные темы с точки зрения советской идеологии, как международное положение, чаще все же освещались в центральной прессе, а в республиканских изданиях лишь перепечатывались. И в «Крокодиле», и в его младших родственниках карикатуры «их нравов» и сатиру на буржуаз­но-империалистический строй доверяли не всем художникам (для «Капкана» исключениями были Н. Яковлев, Г. Яковлев). Порой заимствовались и темы, и сюжеты бытовой карикатуры.

В свою очередь, на страницах «Крокодила» появлялись тексты и иллю­страции из национальных сатирических журналов под рубрикой «У нас в гос­тях», в издательстве «Советский художник» выходили сборники карикатур и юмористических рисунков художников, сотрудничающих в том числе в на­циональных изданиях [5, 11, 12].

Один из вопросов, который возникает в связи с единой идеологической направленностью и сходным текстовым и визуальным нарративом «Крокоди­ловой родни», – могло ли возникнуть в этой атмосфере «братской семьи» самобытное, узнаваемое издание с уникальным творческим почерком и соб­ственным графическим языком? Как ни парадоксально, но и грузинский «Нианги» («Крокодил»), и белорусский «Вожык» («Ёжик), и туркменский «Токмак» («Колотушка»), и литовская «Шлуота» («Метла»), и татарский «Чаян» («Скор­пион»), и башкирский «Хэнэк» («Вилы»), и казахский «Ара» («Шмель»), и ар­мянский «Возни» («Ёж»), и узбекский «Муштум» («Кулак»), и чувашский «Кап­кан» и другие иллюстрированные сатирико-юмористические журналы прико­вывали внимание читателей к каждому номеру, поднимали настроение, едко, а порой и мягко критиковали и делали это каждый по-своему, наособицу.

Был любим читателями и издававшийся в Чебоксарах «Капкан», печат­ный орган Чувашского обкома КПСС, чей тираж к 60-летию журнала (1985) достиг 70 тыс. экземпляров [13. С. 194-195]; к концу 1980-х гг. – 100 тыс [3]. Для издания на титульном языке автономной республики это весьма значи­тельный тираж. Главный редактор «Капкана» Н. Максимов подчеркивал, что фельетоны, шутки, сатирические стихи, басни, очерки для журнала писали «самые известные чувашские писатели, журналисты» [5. С. 2]. До войны ог­ромную роль в становлении и развитии журнала сыграл чувашский писатель-сатирик И.И. Илларионов, известный как Иван Мучи. В разные годы в журна­ле сотрудничали такие авторы, как Н. Айзман, В. Алагер, В. Алендей, М. Аттай, Н. Васянка, В. Грибанов, Н. Евдокимов, И. Ефимов-Тхти, Т. Иванов-Тазюк, А. Калган, П. Крысин, С. Лашман, В. Михайлов, Ю. Мишши, Ф. Павлов, Н. Пушкин, И. Тукташ, М. Ухсай, С. Фомин, С. Шантак, A. Этмень, П. Ялгир, Л. Янгай и др [4; 6. С. 13-14].

Но все же особой любовью читателей журнал обязан своему художе­ственному отделу: карикатурам, шаржам, изошуткам, иллюстрациям к фель­етонам – всему разножанровому визуальному контенту разных лет, вышед­шему из-под пера и кисти И. Аверьянова, В. Агеева, И. Бородкина, А. Быкова, П. Дмитриева, В. Емельянова, В. Ермолаева, М. Жолобова, В. Игнатьева, B. Макарова, Н. Мясникова, Т. Немцевой, В. Филиппова, Г. Петухова, В. Семе­нова, А. Сафина, П. Сизова, И. Скворцова, Ю. Смирнова, П. Степанова, Г. Харлампиева, В. Филиппова, В. Чернова, В. Ширшова, Г. Яковлева, Н. Яковлева [4; 5; 13. С. 194-195]. Эти мастера выработали собственный почерк, свои сю­жетные линии, заставившие читателей-зрителей с нетерпением или даже с трепетом, учитывая сатирическую направленность журнала, ожидать оче­редного выпуска, а некоторых – использовать карикатуры «Капкана» для малотиражек и стенгазет.

Многие из перечисленных авторов – профессиональные художники, окончившие Чебоксарское художественное училище или художественно-гра­фический факультет Чувашского педагогического института имени И.Я. Яков­лева. Но журнал сотрудничал и с талантливыми самодеятельными художни­ками, например, Азат Сафин увлекся карикатурой, когда служил срочную службу в рядах Советской Армии, помимо прочих обязанностей оформляя стенгазеты и дембельские альбомы. Мощный коллектив профессиональных графиков сотрудничал с редколлегией не всегда, поначалу именно художе­ственное оформление вызывало сложности, ведь в годы основания журнала в республике не было даже такой технологии, как цинкография, и В.А. Филип­пову, одному из первых художников журнала, с мастером-гравером приходи­лось готовить рисунок-клише прямо на цинке [5. С. 2].

Своим немного агрессивным, но точным названием «Капкан» обязан … случаю. Вот как об этом эпизоде, а также о миссии издания рассказывает Ни­колай Максимов со свойственной ему доверительной, располагающей чита­теля к журналу интонацией: «… собрались за столом, естественно, круг­лым, организатор журнала Иван Мучи, писатели Василий Алендей, Степан Лашман, Семен Хумма, Аркадий Золотов, чтобы дать ему имя. Долго ло­мали головы, придумывая названия одно хлеще другого: клещи, лапоть, беркут, кочерга, ёжик… Однако все они после долгих обсуждений были за­бракованы. Решили перекурить. И. Мучи и С. Лашман подошли к окну. В это время по улице шел известный на все Чебоксары охотник Шевле, неся на плече медвежий капкан.

– Нашли, нашли! – дуэтом закричали Мучи и Лашман. – Наш журнал бу­дет называться «Капкан»!

С таким названием тут же согласились все, включая стоявшего в дверях сторожа. Потому что среди чувашей охота с давних времен счи­талась одной из самых уважаемых профессий, а главным орудием чуваш­ского охотника всегда был капкан. Да и чем, как не капканом, лучше всего ловить хищников-зверей и хищников-людей – тунеядцев и воров, хапуг и стяжателей, бюрократов и взяточников, бракоделов и хулиганов – всех тех, кто тормозит наше движение вперед. А уж тому, кто попал в него, никак не отвертеться от всенародного осуждения…» [5. С. 2]. Журнал ви­делся инструментом пропаганды, причем инструментом острым, не случайно Н.С. Хрущев сравнивал сатиру с «ножом хирурга» [10. С. 4].

В.     Енеш, сотрудничавший в «Капкане» в 1970-1980-х гг., по случаю прекра­щения выхода журнала в 2017 г., отмечал, что тираж снизился из-за того, что любимый в Чувашии журнал перестал поднимать острые темы, никого не трогал и не «обижал» [3]. Острые, порой ядовитые сатирические «зубы» чувашского журнала традиционно кусали всех перечисленных граждан с несоветским пове­дением, но невероятное обаяние графических работ, понятных без перевода и русскоязычному читателю издания (напомним, журнал стал двуязычным толь­ко в марте 1992 г.), значительно смягчало боевой посыл редакторов.

Работы художников «Капкана» (В. Игнатьев, И. Аверьянов, В. Агеев, А. Быков и др.), как и прочих журналов пропагандистской франшизы, перепе­чатывались время от времени на страницах всесоюзного «Крокодила». От­части, разумеется, это политический жест, знакомящий читателя с сатирой национальных республик, акцент при этом делали на визуальной экзотике, этнически окрашенных сюжетах (особенно это характерно для таджикского «Хорпуштака», узбекского «Муштума», туркменского «Токмака», киргизского «Чалкана», башкирского «Хэнэка» и татарского «Чаяна»). С другой стороны, данный факт наилучшим образом характеризует качество визуального нарра­тива небольшого (12 стр.) издания, так как в редакции «Крокодила» весьма придирчиво отбирали материалы «с мест». Многие сотрудничающие с «Кап­каном» художники принимали участие во всесоюзных, республиканских и за­рубежных выставках и конкурсах, например, международном конкурсе «Сати­ра в борьбе за мир», (1976-1983), биеннале в Габрово и т.п. В 1965, 1973, 1975, 1985 гг. в Чебоксарах проводились выставки работ художников «Капка­на» [13. С. 194-195].

Юрий Петрович Смирнов и Валерий Михайлович Ширшов приобрели за­служенную известность не только как мастера карикатуры, но и как книжные иллюстраторы, сотрудничавшие с республиканским книжным издательством.

Анализируя визуальный материал и сюжетику иллюстраций «Капкана», нельзя не заметить две ведущие тенденции. С одной стороны, это традици­онный для социалистического реализма конфликт «хорошего с лучшим» в борьбе за искоренение отдельных недостатков (так называемая бытовая карикатура), а также иллюстративная агрессия в адрес западных империали­стов, воспроизводящая, но в значительно меньшем объеме, аналогичные ка­рикатуры и риторику «Крокодила». Советские исследователи сатирической печати 1917-1963 гг. С.И. Стыкалин и И.К. Кременская характеризовали мис­сию «Капкана» следующим образом: «В настоящее время “Капкан” является боевым помощником партийной организации республики, ведет борьбу за устранение пережитков прошлого в сознании людей, за устранение недостат­ков, которые мешают трудящимся республики решать стоящие перед ними задачи. Много внимания уделяется разоблачению поджигателей войны, про­исков международной реакции» [10. С. 122].

С другой стороны, юмористическая составляющая журнала, столь люби­мая читателем, была не менее остросатирической. На обложке августовского номера за 1964 г. изображен антропоморфный персонаж – «Капкан» собст­венной персоной, в вышитой рубахе с чувашским национальным орнаментом, вооруженный гигантской авторучкой-самопиской с острым пером. Рядом с ним – рюкзак с надписью «Юмор» и чемодан «Сатира». Видимо, «Капкан» отправляется на охоту.

Каковы же ключевые сюжеты бытовых карикатур? «Темачи» (редакторы, придумывающие сюжеты для карикатур), художественные редакторы, худож­ники и сами читатели ставили свои капканы и капканчики на взяточников и подхалимов-лизоблюдов, халтурщиков-шабашников, бюрократов, «несу­нов» (расхитителей социалистической собственности), лодырей, многоженцев-алиментщиков, любителей выпить и матерей-кукушек.

Один из самых частотных сюжетов, к которым в разное время обращались Иван Аверьянов, Владимир Агеев, Илья Бородкин, Анатолий Быков, Валерий Игнатьев, Вячеслав Семенов, Юрий Смирнов, Петр Степанов, Георгий Яковлев, Николай Яковлев, – это невероятная бесхозяйственность и потеря ресурсов, среди которых один из самых ценных – рабочее время. Образы, используемые художниками «Капкана» – это праздные подвыпившие рабочие на стройках; сломанная и простаивающая сельскохозяйственная техника (В. Чернов, И. Аверьянов, В. Агеев) шабашники, которым «Здесь калыма не видать» (Ю. Смирнов), уродливый каменный топор, символизирующий брак в конце квар­тала (В. Ширшов), низкая производительность труда, когда рабочий за смену произвел единственный шуруп (А. Быков). И проверить, и прекратить безобразия некому – у ведомственного ревизора на глазах повязка (Г. Яковлев).

Еще один лик бесхозяйственности и потери рабочего времени, чрезвы­чайно волнующий художников-карикатуристов в начале 1980-х гг., – бездель­ники на рабочем месте. Этот феномен, проявившийся во многочисленных карикатурах В. Агеева, Г. Яковлева, В. Ширшова и др., отражает попытки на государственном уровне усилить рабочую дисциплину. Формально все герои подобных карикатур на своих рабочих местах в учреждениях, строго по тру­довому графику, но чем они заняты? Вязанием, курением, выпивкой, сном, играми в домино, карты и шахматы, разгадыванием кроссвордов, модными журналами и примерками обновок, даже глажкой белья, – чем угодно, но только не работой. Похоже, в городских учреждениях, если судить по кари­катурам Е. Черновой и В. Агеева, дамы не служат, а приходят пообщаться. Это, конечно, до поры, пока начальник в отпуске, но в большинстве подобных сюжетов единственный человек на своем месте там – уборщица, осуждаю­щая бездельников.

Бесхозяйственность может проявляться и иначе. Одна из самых пронзи­тельных карикатур журнала, отобранная для публикации в серии «Мастера советской карикатуры» [5], принадлежит перу Анатолия Александровича Бы­кова («Вот пошла жизнь: ешь – не хочу!»). Это диалог двух ворон, наслаж­дающихся выброшенным хлебом и прочими объедками, щедро летящими из окон проходящего поезда. Для родившегося в 1931 г., хорошо помнящего войну и полуголодные послевоенные годы Быкова эта ситуация лишена юмо­ра, она кощунственна.

Еще одна ключевая тема, обострившаяся в 1970-1980-х гг., связана с алкоголизацией населения. В печальном и кривом зеркале карикатуры в исполнении В. Чернова, В. Игнатьева, В. Агеева, И. Аверьянова, Ю. Смир­нова, П. Степанова, Н. Яковлева перед нами предстают сюжеты пьянства на производстве и неумеренности в быту, водки как универсальной сельской валюты, спаивания подростков. Очевидный социальный порок также не слишком обыгрывается юмористически, это именно сатира, и сатира кон­статирующая. Для многих авторов «Капкана», татарского «Чаяна» и башкир­ского «Хэнэка» алкоголизм – это не только очевидное зло, но и неприемле­мая черта с точки зрения этнокультурных традиций Поволжья.

Интересная сюжетная линия, роднящая «Капкан» 1960-1980-х гг. с ря­дом журналов из среднеазиатских республик – положение женщины (колхоз­ницы, разнорабочей и т. д.), которая тяжело трудится, в то время как мужчи­ны отдыхают и в лучшем случае возьмут на себя труд показаться перед теле­камерой, отодвинув настоящих тружениц на задний план (Н. Яковлев, В. Ширшов, И. Аверьянов, Ю. Смирнов, В. Агеев). Правда, чувашские мужчи­ны прохлаждаются не в чайхане и не за чаем. «Говорят, мы тянем производ­ство назад. Да мы же ничего не делаем!», – переговариваются сообразившие на троих мужчины, живописно расположившиеся на лугу в позах «Охотников на привале» В. Перова, в то время как их жены идут косить (В. Агеев).

Подобные визуальные цитаты, усиливающие комизм ситуации, нередко применялись художниками. Так, Николай Яковлев представил читателям «Сказ о том, как Сандр Сандрыч помогал своей жене» в виде комикса-оммажа суперпопулярному в Советском Союзе датскому карикатуристу Херлуфу Бидструпу. В сюжете отражена реально бытовавшая и бытующая прак­тика, когда у большинства работающих женщин есть еще и вторая, и третья смены – дома, в домашнем хозяйстве и на приусадебном участке, в то время как мужчина считает, что домашние хлопоты выше его достоинства.

Еще один оммаж – но уже другому художнику и на другую тему создал Юрий Смирнов («Заходи первым – тебе он ничего не сделает!»). Комизм ситуации перед дверью большого начальника с табличкой «Лев» усиливают образы просителей-зверей, предлагающих первым войти маленькому, но ко­лючему ежу. Острохарактерные, басенные персонажи будто сошли со стра­ниц издававшихся большими тиражами детских книг с иллюстрациями при­знанного мастера Евгения Рачёва (издательство «Малыш»).

Широкое использование не только «традиций устного народного творче­ства Чувашии», но и «лучших образцов сатиры и юмора братских республик и стран народной демократии» [10. С. 122] было вектором редакционной поли­тики журнала.

Отдельная тема, которую активно разрабатывали многие авторы, – об­разование и воспитание. Это инфантильность «молодого» поколения, прожи­гающего жизнь за родительский счет и подкидывающего собственных детей «бабушке в деревню» («Ну, сыночек, до школьного возраста!»; «Мама, ты забыла нам еще на дорогу денег дать!», П. Степанов). С другой стороны, это родители, которые снисходительны к шалостям или курению собственных детей, готовые делать за них домашние задания и обеспечивать поступление в институт за взятку («Бабушка, ты говорила, что твоя бабушка была не­грамотная. А кто же тебе уроки делал?»; «Сколько поил тебя, сколько ба­ранов зарезал, а дочь мою ты в институт не принял!» В. Агеев).

Обращаясь к таким сюжетам, как местничество, кумовство, взяточниче­ство, бюрократизм, художники дают немалую пищу для размышлений истори­кам повседневности. Визуальный ряд «Капкана» послевоенного периода по­зволяет изучать не только советские социальные проблемы через аспекты по­вседневности «простого советского человека», но и классические антропологи­ческие сюжеты (родство и свойство, дарообмен, власть, обряды перехода, инициация, трансляция социального опыта, трудовая этика и т.п.). К первой части визуальных сюжетов можно отнести такие аспекты, как мода (прически, одежда, интерьеры, например, страсть к коврам или кожаным плащам, джин­сам с иностранными лейблами, «фирме»); бытовые практики, хобби и увлече­ния, например, кубик Рубика или вязание, привычки и культура труда (напри­мер, бытовавшее до последнего десятилетия курение на рабочем месте), прак­тики потребления, когда вещь нужно было «достать» «по блату» «из-под по­лы», культуру обслуживания на предприятиях общественного питания и при­вычное меню, субботники в колхозах, пресловутые «усушку и утруску» и т.д. Ко второй – распределение обязанностей в семье, субординация в коллективе, свадебный дарообмен, маркеры взросления, нормативную культуру и т.п.

Если ностальгический взгляд современника на эти карикатуры полувеко­вой давности еще полон понимания, то для молодого поколения рисунки ху­дожников «Капкана» могут стать ценным этнографическим источником, нуж­дающемся в серьезном анализе.

«Социалистическое по содержанию» графическое искусство карикатури­стов «Капкана», тем не менее, временами было «национальным по форме». Но в отличие от уже упомянутых среднеазиатских сатирических журналов, «Капкан» не слишком педалировал чисто национальные сюжеты, не стремил­ся к зрелищному экзотизму. Выходящий на чувашском языке журнал знал и понимал своих читателей, их нужды, их повседневность. Отсюда – аккурат­ные этнические маркеры: чувашский орнамент на платьях официанток в карикатуре В. Игнатьева («Эй, новенькая, рассчитывать клиента нужно сразу после заказа») и на полотенце в «Примите мою сменную работу» А. Быкова, имена действующих лиц, намеки на сохранившиеся элементы национального костюма в одежде колхозников, сюжеты с калымом (во всех смыслах этого слова), взятками баранами и характерный чувашский фенотип.

Эмоциональный градус иллюстраций к «Капкану» варьировал – от мягко­го покровительственного юмора до жесткой обличительной сатиры; важно, что заявленный баланс – юмор и сатира – в непростой и часто идеологизиро­ванной обстановке удавалось выдержать почти всегда. Широкий диапазон тем и сюжетов, умение сочетать в издании графические материалы разных художников, профессионалов и самодеятельных мастеров с собственной творческой манерой заслуживают самого пристального внимания исследова­телей. Вызывает интерес и постсоветский период истории журнала, открыв­ший новые имена как журналистов, так и мастеров карикатуры.

За годы своей непростой истории «Капкан» переживал довольно дли­тельные перерывы в издании, сменил несколько издательств и несколько по­колений редакционный коллегий. Последний перерыв, вызвавший обще­ственную дискуссию [3, 7, 8], длится с приостановки выхода журнала в 2017 г. Остается надеяться, что «Капкан» еще не растерял свои зубья и возродится вновь. Ему еще есть на кого охотиться.

Литература:

1. Вишленкова Е.А. Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому». М.: Новое литературное обозрение, 2011. 384 с.
2. Гоинько И.А., Шевцова А.А. Иконография национальных конфликтов в совет­ской сатирической печати (1980-1991 гг.) // Конфликтология / Nota bene. 2016. № 3. С. 210-218.
3. Енӗш В. Шӑл йӗрмесӗр кулма вӗренесчӗ = Привыкнуть бы смеяться без зубо­скальства [Электронный ресурс] // Чӑваш халӑх сайчӗ. 27.03.2017. URL: https://chu- vash.org/blogs/comments/3066.html (дата обращения: 05.10.2020).
4. Журнал «Капкӑн» [Электронный ресурс] // Издательский дом «Хыпар»: сайт. URL: http://hypar.ru/ru/zhurnal-kapkan (дата обращения: 05.10.2020).
5. Мастера советской карикатуры. Художники чувашского сатирического журнала «Капкан». М.: Советский художник, 1985. Б/с.
6. Периодические издания Чувашской АССР (1917-1968 гг.). Чебоксары, 1975. 157 с.
7. Петровский-Теветкел Н. Чӑвашлӑх: «Капкӑн» журнала кап! кӑна хупса лартмал- ла-ши? = Закрыть ли журнал «Капкан»? [Электронный ресурс] // Чӑваш халӑх сайчӗ. 07.04.2017. uRl: https://chuvash.org/news/15457.html (дата обращения: 05.10.2020).
8. Плотников А. «Капкӑн» журнал 100 ҫула пурӑнса ҫитӗ-и? = Доживёт ли Капкан до 100-летия? [Электронный ресурс] // Чӑваш халӑх сайчӗ. 09.03.2017. URL: https://chuvash.org/blogs/comments/3046.html (дата обращения: 05.10.2020).
9. Росе Ф. Дело о «карикатурах на пророка Мухаммеда». СПб.: БХВ-Петербург, 2012. 512 с.
10. Стыкалин С.И., Кременская И.К. Советская сатирическая печать 1917-1963. М.: Политиздат, 1963. 484 c.
11. У нас в гостях туркменский журнал политической сатиры «Токмак». Мастера советской карикатуры. Альбом. М.: Советский художник, 1978. Б/с.
12.  У нас в гостях узбекский журнал политической сатиры «Муштум». Мастера со­ветской карикатуры. Альбом. М.: Советский художник, 1981. Б/с.
13. Энциклопедия чувашской журналистики и печати / ред. совет: В.П. Комисса­ров и др.; сост. В.И. Зырянов, В.П. Комиссаров, Н.А. Осипова. Чебоксары: Союз жур­налистов Чувашской Республики, 2014. 525 с.